Пешком по России.
Jan. 30th, 2013 07:57 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
fra_evgenyИз воспоминаний вятского художника А.В. Фищева (1875-1968).
"Осенью 1890 года, перед заморозками, пришел ко мне мой товарищ Анисим Казаковский и позвал пойти в город поискать "место". Я согласился, мама не возражала. Взял с собой просроченный старый паспорт, хлеба на дорогу, и мы пошли.
В Вятке я толкнулся было в городское училище, дошел до инспектора. Меня, глядя на мой неказистый костюм, осмеяли, мол, лапотников мы не принимаем и притом еще нищих. Подался в реальное училище: при нем была ремесленная школа, хотелось туда попасть, но и тут приняли так же.
Ходили мы по городу, околачивали пороги, искали места, но все безуспешно. Решили уйти из города, но куда?
Не знаю почему, но я вдруг предложил товарищу двинуться по Московскому тракту - все равно куда-нибудь придем. После недолгих колебаний тронулись в путь. Однако забота берет, чем жить будем? Работать нас никто не возьмет - полевые и огородные работы закончились. Решили, попросим "прохожим" кусочек хлеба - не откажут.
Пошли смелей. Отмахали верст тридцать, начало закрадываться сомнение, пугала неопределенность похода. Дул холодный ветер. Забрались мы в пространство вроде пещеры под корни гигантской трактовой березы, расположились поудобнее - ветром "не хватает". После споров созрел конкретный план: идти к "Троице-Сергию" помолиться "по обещанию". Стало как будто легче и теплей.
Троице-Сергиевская лавра Московской губернии находилась в 60 верстах от Москвы...
На наше счастье, осень выдалась сухая, подморозило рано, и мы, легко отшагивая по тракту, миновали города Орлов (сейчас Халтурин), Котельнич и Яранск. Прошли немного по Костромской губернии, вошли в Нижегородскую - в Семеновский уезд. Двинулись теми знаменитыми лесами и через те скиты староверческие (раскольничьи), которые описывал П.И. Мельников-Печерский. Несказанная прелесть грандиозной суровой, дикой природы и своеобразные обычаи и уклад крестьян поражали нас.
Мы шли, не чувствуя усталости и холода. Снегу уже выпало много. Лапти у нас поистрепались, но мы не тревожились: в лесах липняка без конца, бывало, надерем лыка, а вечером на квартире занимаемся чинкой обуви.
Я вел дневник и по возможности записывал все, что находил необыкновенным. Крестьяне Костромской и Нижегородской губерний, особенно староверы, как мы наблюдали, жили не по-нашему, богато. Постройки большие, из толстого кондового леса. И сам народ - кряжистый, очень чистоплотный. Во всем порядок. Но мирских не любят, хотя гостеприимны. Табак не курят (сатанинское зелье), молятся двуперстно, в церковь-молельню ходят со своим образом и подушечкой, которую кладут под колени. Ведут очень строгий образ жизни, но, говорят, это только внешне. В дремучих лесах разбросаны раскольничьи скиты.
Старообрядцы из заволжских лесов. Фото М.П. Дмитриева. 1897 год.
В Нижнем находились недолго, но пришлось заночевать. О городе осталось мало впечатлений, он не особенно понравился. В верхнюю часть его мы не пошли, а были только в кремле, в Михайло-Архангельском соборе, и в нижней части, около пристаней.
Вид на Нижний Новгород с левого берега Оки. Фото М.П. Дмитриева. 1890-е гг.
Мы узнали, что есть тут ночлежный дом Бугрова, где ночуют бездомные и бродяги. Нашли это трехэтажное мрачное здание, напоминающее тюрьму. Около крыльца образовалась уже очередь, встали и мы. К вечеру собралась не одна сотня людей. Мужчины и женщины всех возрастов ежедневно получали здесь бесплатный ночлег и солидный кусок ржаного хлеба.
При входе мы получили по куску хлеба, чему очень обрадовались. В сырых мрачных огромных комнатах были устроены двухъярусные нары, как в третьем классе парохода. Кое-где тускло мигала керосиновая лампочка.
Нижний Новгород. У бугровской ночлежки. Фото М.П. Дмитриева. 1890-е гг.
На следующий день по мосту перешли Оку и через Кунавино зашагали по шоссе на Владимир.
Крестьяне близ Нижнего, по-видимому, очень зажиточные. Почти все они работали на заводах, некоторые кустарничали. Дома у них такие, что крестьянам нашей Вятской губернии даже и не снились: большие, обшитые тесом и выкрашенные краской, крыши железные, водосточные трубы увенчаны резьбой, окна - с резными наличниками. У домов балкончики, террасы, а под окнами - вишневые сады. Народ одет по-городскому.
Село Бор близ Нижнего Новгорода. Фото М.П.Дмитриева. 1894 год.
Между Нижним и Владимиром без деревенского старосты добровольно ночевать не пускают. Эта мера была вызвана тем, что между Нижним и Москвой, через Владимир, туда и обратно шло беспрерывное движение "босяков"-оборванцев...
Меня свели в один дом, товарища - в соседний. Я, по обыкновению, занялся дневником. Вечер длинный - попросил какую-нибудь книгу почитать. Мое поведение, видимо, хозяевам понравилось. Дома были одни женщины. Они меня напоили чаем, накормили до отвала. Потом хозяйка спросила, не желаю ли я помыться. Я согласился. Оказывается, моются здесь в печке. Молодушка приготовила горячую воду, мыло, тазик и стала ждать, когда я отправлюсь в печь. Я полез было в рубашке и в штанах, она запротестовала. Пришлось раздеться. Вымылся, прошу свое белье, а она все убрала и сказала, что надо обмыться, а потом одеваться. Вылез, взяла она меня за руки и повела в чем мать родила на "задник", обмыла там теплой водой, а в избе обтерла и дала старенькое, но чистое мужнино белье. Мне было не по себе разгуливать голому перед женщинами.
Поздно вечером, когда я лег спать, приехали из города мужики. Утром меня накормили завтраком, дали хлеба на дорогу и отпустили с добрыми пожеланиями. Может быть, такое радушное отношение проявилось к нам потому, что люди видели в нас нездешних, с удивлением слушали наш вятский говор. В нас не было босяцких повадок, выглядели мы скромными деревенскими пареньками.
В начале ноября мы пришли во Владимир на Клязьме. Город не лучше нашей Вятки, древний, с множеством церквей и старинных построек. Слышали мы, что во Владимире есть "золотые ворота". Пошли посмотреть. Оказалось, золота и в помине нет: серый из дикого камня арочный пролет - и только.
Из Владимира свернули на Суздаль. Этот город богат церквами, кажется, что их больше, чем домов. Между прочим в нем знаменитый монастырь - тюрьма с высоченной стеной, из-за которой только видны верхушки церквей. Тут заточались с древних времен неугодные князья, бояре и духовные лица. Побывали в церкви, древней на вид, подивились ее стилю и живописи, поклонились каким-то мощам и пошли дальше на уездный город Александров. От него уже недалеко и до Троице-Сергиевской лавры.
Суздаль. Покровский женский монастырь. Фото С.М. Прокудина-Горского, нач.ХХ в.
По пути попадались ткацкие фабрики. На них заработок был слишком низок. Население жило так же бедно, как и в нашей Вятской губернии. Дома деревянные, встречались крытые соломой. Хлеб больше чечевичный.
Начались ясные морозные дни, было так холодно, что замерзали на лету птицы. Мы грелись, как могли, приходилось идти быстрее.
В одной деревне нас пустили на ночлег. Семья у хозяина не маленькая: сам работает на фабрике, жена и три дочери - дома - вьют цевки. Приняты мы были очень радушно. Девицы сидели очень долго с керосиновой лампой, работали и пели частушки. Некоторые я записал. Поздно вечером на полу разостлали солому, на нее - подстилку и подушки, предложили ложиться спать. Тут же устроились и хозяева. Наутро нас покормили завтраком, просили на обратном пути непременно заходить, чем мы, разумеется, не преминули воспользоваться.
Все чаще и чаще стали попадаться громадные леса. Наконец, мы очутились около Троицкого посада. Не доходя версты три, с левой стороны увидели церковь, узнали, что это скит Вифания, принадлежащий Сергиевской лавре. В церкви шла служба. Пение - старинное, уставное, греческое. Пели местные монахи-старики, между которыми были и схимники.
После службы богомольцам, а их было немало, предложили сходить в древние пещеры. Каждый вооружился свечой, и в сопровождении монаха мы спустились по крутой лестнице в подземелье. Прошли большое расстояние, много поворотов, делали остановки, где монах показывал кельи затворников...
Долго мы ходили по подземелью, наконец вышли, вдохнув с удовольствием морозный воздух. Около Лавры располагался посад - небольшой городок на 2-3 тысячи жителей, которые занимались торговлей, а главное - кустарничеством. Из дерева изготовляли знаменитые игрушки и другие поделки.
Территория посада и Лавры кишела разными людьми. были настоящие паломники-богомольцы, толкались такие же, как и мы, а больше всего находилось здесь босяков, аферистов-жуликов разных мастей. Словом, такая братия, что не зевай.
Троице-Сергиева Лавра. Открытка нач. ХХ века.
Побыли мы здесь трое суток. Лавра поражала нас своим величием и богатством. В соборах и церквах, переполненных народом, служба не прекращалась с раннего утра до поздней ночи. Мы сходили в лаврский музей, где, кроме хранящихся богатств - золота, серебра, утвари и митрополичьих одеяний, - были предметы ХIV-XV веков. Там находилась домотканная одежда, ряса, мантия и обувь кожаная вроде лаптей, деревянная посуда и другие предметы самого преподобного Сергия, основателя монастыря.
После трех ночей я предложил Анисиму направиться в Москву, поскольку до нее осталось только 60 верст. Но он вдруг заупрямился и заявил, что пойдет обратно домой. Так он оставил меня в Лавре. Я пошел обратно уже знакомой дорогой и только верст через 500 уже в Костромской губернии догнал Анисима. Хождение в лавру меня не удовлетворило...
------------------------------
А.В.Фищев. Воспоминания художника. Горький. Волго-Вятское кн. изд-во, 1985. С. 76-81.
"Осенью 1890 года, перед заморозками, пришел ко мне мой товарищ Анисим Казаковский и позвал пойти в город поискать "место". Я согласился, мама не возражала. Взял с собой просроченный старый паспорт, хлеба на дорогу, и мы пошли.
В Вятке я толкнулся было в городское училище, дошел до инспектора. Меня, глядя на мой неказистый костюм, осмеяли, мол, лапотников мы не принимаем и притом еще нищих. Подался в реальное училище: при нем была ремесленная школа, хотелось туда попасть, но и тут приняли так же.
Ходили мы по городу, околачивали пороги, искали места, но все безуспешно. Решили уйти из города, но куда?
Не знаю почему, но я вдруг предложил товарищу двинуться по Московскому тракту - все равно куда-нибудь придем. После недолгих колебаний тронулись в путь. Однако забота берет, чем жить будем? Работать нас никто не возьмет - полевые и огородные работы закончились. Решили, попросим "прохожим" кусочек хлеба - не откажут.
Пошли смелей. Отмахали верст тридцать, начало закрадываться сомнение, пугала неопределенность похода. Дул холодный ветер. Забрались мы в пространство вроде пещеры под корни гигантской трактовой березы, расположились поудобнее - ветром "не хватает". После споров созрел конкретный план: идти к "Троице-Сергию" помолиться "по обещанию". Стало как будто легче и теплей.
Троице-Сергиевская лавра Московской губернии находилась в 60 верстах от Москвы...
На наше счастье, осень выдалась сухая, подморозило рано, и мы, легко отшагивая по тракту, миновали города Орлов (сейчас Халтурин), Котельнич и Яранск. Прошли немного по Костромской губернии, вошли в Нижегородскую - в Семеновский уезд. Двинулись теми знаменитыми лесами и через те скиты староверческие (раскольничьи), которые описывал П.И. Мельников-Печерский. Несказанная прелесть грандиозной суровой, дикой природы и своеобразные обычаи и уклад крестьян поражали нас.
Мы шли, не чувствуя усталости и холода. Снегу уже выпало много. Лапти у нас поистрепались, но мы не тревожились: в лесах липняка без конца, бывало, надерем лыка, а вечером на квартире занимаемся чинкой обуви.
Я вел дневник и по возможности записывал все, что находил необыкновенным. Крестьяне Костромской и Нижегородской губерний, особенно староверы, как мы наблюдали, жили не по-нашему, богато. Постройки большие, из толстого кондового леса. И сам народ - кряжистый, очень чистоплотный. Во всем порядок. Но мирских не любят, хотя гостеприимны. Табак не курят (сатанинское зелье), молятся двуперстно, в церковь-молельню ходят со своим образом и подушечкой, которую кладут под колени. Ведут очень строгий образ жизни, но, говорят, это только внешне. В дремучих лесах разбросаны раскольничьи скиты.
Старообрядцы из заволжских лесов. Фото М.П. Дмитриева. 1897 год.
В Нижнем находились недолго, но пришлось заночевать. О городе осталось мало впечатлений, он не особенно понравился. В верхнюю часть его мы не пошли, а были только в кремле, в Михайло-Архангельском соборе, и в нижней части, около пристаней.
Вид на Нижний Новгород с левого берега Оки. Фото М.П. Дмитриева. 1890-е гг.
Мы узнали, что есть тут ночлежный дом Бугрова, где ночуют бездомные и бродяги. Нашли это трехэтажное мрачное здание, напоминающее тюрьму. Около крыльца образовалась уже очередь, встали и мы. К вечеру собралась не одна сотня людей. Мужчины и женщины всех возрастов ежедневно получали здесь бесплатный ночлег и солидный кусок ржаного хлеба.
При входе мы получили по куску хлеба, чему очень обрадовались. В сырых мрачных огромных комнатах были устроены двухъярусные нары, как в третьем классе парохода. Кое-где тускло мигала керосиновая лампочка.
Нижний Новгород. У бугровской ночлежки. Фото М.П. Дмитриева. 1890-е гг.
На следующий день по мосту перешли Оку и через Кунавино зашагали по шоссе на Владимир.
Крестьяне близ Нижнего, по-видимому, очень зажиточные. Почти все они работали на заводах, некоторые кустарничали. Дома у них такие, что крестьянам нашей Вятской губернии даже и не снились: большие, обшитые тесом и выкрашенные краской, крыши железные, водосточные трубы увенчаны резьбой, окна - с резными наличниками. У домов балкончики, террасы, а под окнами - вишневые сады. Народ одет по-городскому.
Село Бор близ Нижнего Новгорода. Фото М.П.Дмитриева. 1894 год.
Между Нижним и Владимиром без деревенского старосты добровольно ночевать не пускают. Эта мера была вызвана тем, что между Нижним и Москвой, через Владимир, туда и обратно шло беспрерывное движение "босяков"-оборванцев...
Меня свели в один дом, товарища - в соседний. Я, по обыкновению, занялся дневником. Вечер длинный - попросил какую-нибудь книгу почитать. Мое поведение, видимо, хозяевам понравилось. Дома были одни женщины. Они меня напоили чаем, накормили до отвала. Потом хозяйка спросила, не желаю ли я помыться. Я согласился. Оказывается, моются здесь в печке. Молодушка приготовила горячую воду, мыло, тазик и стала ждать, когда я отправлюсь в печь. Я полез было в рубашке и в штанах, она запротестовала. Пришлось раздеться. Вымылся, прошу свое белье, а она все убрала и сказала, что надо обмыться, а потом одеваться. Вылез, взяла она меня за руки и повела в чем мать родила на "задник", обмыла там теплой водой, а в избе обтерла и дала старенькое, но чистое мужнино белье. Мне было не по себе разгуливать голому перед женщинами.
Поздно вечером, когда я лег спать, приехали из города мужики. Утром меня накормили завтраком, дали хлеба на дорогу и отпустили с добрыми пожеланиями. Может быть, такое радушное отношение проявилось к нам потому, что люди видели в нас нездешних, с удивлением слушали наш вятский говор. В нас не было босяцких повадок, выглядели мы скромными деревенскими пареньками.
В начале ноября мы пришли во Владимир на Клязьме. Город не лучше нашей Вятки, древний, с множеством церквей и старинных построек. Слышали мы, что во Владимире есть "золотые ворота". Пошли посмотреть. Оказалось, золота и в помине нет: серый из дикого камня арочный пролет - и только.
Из Владимира свернули на Суздаль. Этот город богат церквами, кажется, что их больше, чем домов. Между прочим в нем знаменитый монастырь - тюрьма с высоченной стеной, из-за которой только видны верхушки церквей. Тут заточались с древних времен неугодные князья, бояре и духовные лица. Побывали в церкви, древней на вид, подивились ее стилю и живописи, поклонились каким-то мощам и пошли дальше на уездный город Александров. От него уже недалеко и до Троице-Сергиевской лавры.
Суздаль. Покровский женский монастырь. Фото С.М. Прокудина-Горского, нач.ХХ в.
По пути попадались ткацкие фабрики. На них заработок был слишком низок. Население жило так же бедно, как и в нашей Вятской губернии. Дома деревянные, встречались крытые соломой. Хлеб больше чечевичный.
Начались ясные морозные дни, было так холодно, что замерзали на лету птицы. Мы грелись, как могли, приходилось идти быстрее.
В одной деревне нас пустили на ночлег. Семья у хозяина не маленькая: сам работает на фабрике, жена и три дочери - дома - вьют цевки. Приняты мы были очень радушно. Девицы сидели очень долго с керосиновой лампой, работали и пели частушки. Некоторые я записал. Поздно вечером на полу разостлали солому, на нее - подстилку и подушки, предложили ложиться спать. Тут же устроились и хозяева. Наутро нас покормили завтраком, просили на обратном пути непременно заходить, чем мы, разумеется, не преминули воспользоваться.
Все чаще и чаще стали попадаться громадные леса. Наконец, мы очутились около Троицкого посада. Не доходя версты три, с левой стороны увидели церковь, узнали, что это скит Вифания, принадлежащий Сергиевской лавре. В церкви шла служба. Пение - старинное, уставное, греческое. Пели местные монахи-старики, между которыми были и схимники.
После службы богомольцам, а их было немало, предложили сходить в древние пещеры. Каждый вооружился свечой, и в сопровождении монаха мы спустились по крутой лестнице в подземелье. Прошли большое расстояние, много поворотов, делали остановки, где монах показывал кельи затворников...
Долго мы ходили по подземелью, наконец вышли, вдохнув с удовольствием морозный воздух. Около Лавры располагался посад - небольшой городок на 2-3 тысячи жителей, которые занимались торговлей, а главное - кустарничеством. Из дерева изготовляли знаменитые игрушки и другие поделки.
Территория посада и Лавры кишела разными людьми. были настоящие паломники-богомольцы, толкались такие же, как и мы, а больше всего находилось здесь босяков, аферистов-жуликов разных мастей. Словом, такая братия, что не зевай.
Троице-Сергиева Лавра. Открытка нач. ХХ века.
Побыли мы здесь трое суток. Лавра поражала нас своим величием и богатством. В соборах и церквах, переполненных народом, служба не прекращалась с раннего утра до поздней ночи. Мы сходили в лаврский музей, где, кроме хранящихся богатств - золота, серебра, утвари и митрополичьих одеяний, - были предметы ХIV-XV веков. Там находилась домотканная одежда, ряса, мантия и обувь кожаная вроде лаптей, деревянная посуда и другие предметы самого преподобного Сергия, основателя монастыря.
После трех ночей я предложил Анисиму направиться в Москву, поскольку до нее осталось только 60 верст. Но он вдруг заупрямился и заявил, что пойдет обратно домой. Так он оставил меня в Лавре. Я пошел обратно уже знакомой дорогой и только верст через 500 уже в Костромской губернии догнал Анисима. Хождение в лавру меня не удовлетворило...
------------------------------
А.В.Фищев. Воспоминания художника. Горький. Волго-Вятское кн. изд-во, 1985. С. 76-81.
